Про детей.
Значит, так. Предлагаю в этом топе всем собраться и немедленно нажаловаться на своих детей.
Потому что лично я чувствую себя кроликом Роджером после рюмки виски. Т.е. щаз взорвусь.
Это я потому что сходила на родительское собрание. Я после него второй день нервно ржу, а маменька моя – рыдает. А Анне Андревне все похуй. Ее даже наказать никак нельзя, потому что АА – вполне себе Бодхисатва и нифига ни к чему не привязана. Ну, т.е. я, конечно, попыталась беспомощно завопить: “Я отбираю у тебя эти вот твои Ай-чего-то-там (в смысле я путаюсь, чего зовется айпод, чего айпад итыды)!”. А мама возвопила: “И никаких киношек и игромаксов до конца учебного года!”. Ну и, конечно, АА на это ответила: “Ну и ладно” – и ушла гордиться прыщем. У нее, видите ли, на носу прыщ вскочил, она считает сей факт признаком начала подросткового возраста и очень этот прыщ бережет.
Так, чтобы вы понимали: лично я до позавчерашнего родительского собрания полагала, что у меня маленькая младенческая мимимишечка, ангел Божий итыды. И в школу я шла за порцией бальзама на сердце – послушать про то, какого ангела я народила.
Не, ну для начала ангел две первые двойки в своей жизни схлопотал в день родительского собрания. Вот как раз на этом известии мама принялась рыдать (дома, я ей позвонила просто сразу и осчастливила, ага), а я принялась нервно ржать и вопрошать: “АА, у тебя вообще мозгов нет?! Не могла до завтра подождать?! Это надо умудриться две пары в день родительского собрания получить?!”.
Дальше – хуже. Ну, у нас родительские собрания не проводятся так, как обычно – когда классный руководитель вращает глазами и пугает разом всех родителей. У нас все учителя сидят по кабинетам, а родители по одному к ним ходят и беседуют про своего ребенка.
Сначала англичанка мне рассказала, что моя маленькая прекрасная девочка опаздывает на каждый урок. Потому что она маленькая и ей тяжело. И спросила, не можем ли мы иногда как-то следить за ее домашним заданием, потому что она не успевает его выполнять. Ну, видимо, англичанка решила, что АА дома сеет, пашет, жнет и растит 4-х младенцев – а потому никогда не успевает сделать домашнее задание. Ну, или не знаю, чего там ей АА напиздела – а спрашивать из чувства самосохранения не стала. К тому же в этот момент я отчетливо поняла, что такое “уши горят” и увлеклась сиим новым ощущением. Потом успокоилась, пораскинула мозгом и объяснила англичанке, что АА не маленькая прекрасная девочка, а большая оборзевшая свинья. И что, судя по всему, она просто скрывает от нас три четверти домашнего задания. И что я просто попрошу куратора класса, чтобы она следила, какой процент из заданий по-английскому попадает в дневник к АА. Англичанка воодушевилась и спросила: “А вы бы могли попросить АА не опаздывать на урок?”. К этому моменту все мысли про ангеличность АА уже облетели с меня осенними листьями, поэтому я вполне бодро ответила, что могла бы, конечно, но после этого АА пару раз придет вовремя – а потом опять начнет опаздывать. А жить в школе я не могу. Поэтому у меня встречное приедложение – если эта маленькая прекрасная девочка еще раз опоздает, то не могла бы англичанка выгнать ее нахуй с урока и поставить ей 2? На том и порешили.
В полной тоске я сходила к администратору школы и выяснила, что английский у АА после большой перемены. А все большие перемены АА режется в настольный тенис. И позавчера она никак не могла вовремя придти на английский, потому что училась гасить особо хитрым способом, а вчера – потому что у нее была какая-то “сопля” (это какой-то незадавшийся удар, как я поняла) и она злилась. Ну и так каждый день, че. За-е-бись.
Потом я сходила к историку. Историк, как выяснилось, такой же лох ушастый, как и мы с англичанкой. Потому что он тоже считает, что АА маленькая и прекрасная. И потому что эта зараза как-то так хитрожопо сманипулировала, что историк уверен, что он каждое утро должен погладить ее по голове и сказать, что она – самая прекрасная девочка в мире. А то, видите ли, у АА день не задастся. Хуй знает, мне вот тоже такие штуки удаются – но иногда. А чтобы каждый день…
В общем, здоровой на всю школу оказалась только математичка. Правда, на ее уроках АА вызывается решать самые сложные примеры, подходит к доске, смотрит на эти примеры, говорит: “Ой! А как же их решать?! Давайте-ка подумаем!” – и начинает спектакль. Математичке, конечно, понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, что прекрасный ангелочек на каждом уроке устраивает 15-минутный бенефис, класс счастлив, урок идет, никакой математики при этом не происходит. Но когда она прочухала тему – немедленно перестала считать АА маленьким ангелочком и нарисовала ей одну из двух имеющихся пар.
Под конец всего этого счастья математичка мне сказала: “Да плюньте, не переживайте. Во-первых, она действительно на полтора года младше одноклассников и потому еще не впала в разум, а во-вторых, у нее такой характер, у нее такоооооой характер, у нее ТАКОЙ характер, что пофиг, какие у нее оценки – она никогда не пропадет”.
На этом мое здоровье кончилось. Ни к каким учителям по русскому-литературе-сайнс-немецкому и проч. я тупо не пошла. Я поехала встречаться с Лялей Гонсалес и уныло накидалась под ее гнусное ржание. В перерывах между ржанием я пыталась посоветоваться, как мне быть – самой удавиться или АА пристрелить? А Ляля объясняла мне, что только такая лошица как я могла жить в уверенности, что хоть один родитель знает своего ребенка.
С “ангелочком” я еще не разговаривала. Я тупо не знаю, что ей сказать. Потому что я прямо вижу, как я полтора часа толкаю прочувствованную речь, а АА сидит и, не слыша меня вообще, думает о чем-то своем. О прыще там или о “сопле”…
Ыыыыыыыыыыыыыыыыы. Дети – сволочи, вот что.
У вас чего?